Кредит для «зачистки» экономики

Инвестиционные кредиты. Казалось бы, обыденный и извечный инструмент хозяйствования: предприятие просит у банка денег взаймы, банк ссужает их под процент и юридическую ответственность вернуть долг в срок. Не вернуло — банк обращается в суд, который объявляет предприятие банкротом, организует продажу его имущества с молотка и частью выручки удовлетворяет банк. Конечно, недееспособное предприятие мало чего стоит в условиях жесткого рынка и обычно продается по цене металлолома.

Но это — постфактумная цена. Цена после того, как недееспособность уже обнаружилась. Вознамерься собственник предприятия продать его до получения этого злополучного кредита — и он выручил бы гораздо большую цену. И это была бы нормальная, рыночная цена работающего предприятия, на которую можно повлиять и наведением кое-какой видимости благополучия, и рассказами о прожектах и радужной перспективе. Это была бы не мифическая цифирь бухгалтерской балансовой стоимости с живучими советскими рудиментами, а истинная, рыночная цена основного капитала (основных фондов и запасов товарно-материальных ценностей) предприятия, согласуемая его собственником не с одним, так с другим покупателем. А в целом по стране мы получили бы адекватную оценку совокупных промышленных активов.

Банкротство же деморализует и разлагает основной капитал, делая его добычей для рыночных стервятников. Предприятия гибнут, обслуживающая их инфраструктура забрасывается, а кадры, население безжалостно обрекаются на страдание и бродяжничество. И ведь сколько наших предприятий ожидает такая участь, ярко изображенная в мировой литературе и кинематографе! Сколько предприятий не готовы сегодня к функционированию в либеральных рыночных условиях и неуклонно, сбрасывая месяц за месяцем объем производства и не амортизируя орудия труда, близятся к своему краху. Этот крах уже был бы всеобщим и апокалиптическим, если бы власти разного уровня не потворствовали уходу предприятий от ответственности за бесхозяйственность и иждивенчество в спасительные неплатежи, достигающие порой фантастических масштабов, уже не воспринимаемых нормальным, например западным, сознанием.

Но кто же тогда может спасти наши предприятия? Ответ очевиден: их новые хозяева. Не те, конечно, десятки миллионов, которые были облагодетельствованы ваучерами, весомость которых тянет разве что на килограмм колбасы. И не те, кто скупал их тысячами. Право полноценного собственника предприятия не может быть даровым — его нужно заслужить умением и ответственностью. Предлагается честная и законная процедура, с помощью которой это право может оказаться у банков, обладающих указанными признаками собственника. Во всех случаях предоставления юридическому лицу инвестиционного банковского кредита общепринятый у нас обеспеченный или, иначе, залоговый кредит необходимо заменить (приняв предварительно новый специальный закон) на акт купли банком некоторой части движимого и недвижимого имущества предприятия. Акт, который назовем кредитованной сделкой. Суть его в следующем.

Между предприятием и банком заключается договор условной купли-продажи, по которому сторонами определяется и согласовывается та часть имущества предприятия, стоимость которой эквивалентна предоставляемой банком сумме денежных средств, а также сроки, в которые предприятие имеет безусловное право откупить обратно заложенное имущество. Если эти сроки окажутся нарушенными предприятием, договор купли из условной формы сразу же переводится в реальную, и банк становится юридическим собственником указанного в договоре имущества. При этом если предприятие осуществляло какие-либо промежуточные выплаты банку, то они ему возмещаются. Как собственник доли предприятия банк может стать либо долевым соучастником распоряжения и пользования имуществом предприятия, либо изъять свою долю, если это согласовано в договоре, либо продать ее. При этом предприятие участвует в торгах наравне с другими покупателями.

Что дает замена обычного кредита на кредитованную сделку? Оказывается, эта невинная на первый взгляд операция имеет фундаментальные позитивные последствия. Важнейшее из них состоит в том, что имущество предприятия приобретает реальную рыночную цену. За кредитами они обращаются в банки часто и каждый раз представители банка и дирекция предприятия будут «перетряхивать» все имущество в поисках того их инвентарного набора, который по цене сравняется с предоставляемыми банком деньгами. Если договоренность не будет достигнута, предприятие обратится в другой банк. Наличие такого выбора, потенциальная, а затем и реальная смена собственника, процедура согласования цены, б€ольшая частота ее — все это делает оценку стоимости имущества живого, а не мертвого, обанкротившегося предприятия действительно рыночной оценкой его основного капитала, без которой невозможно ни нормальное функционирование фондового рынка, ни рыночное исчисление прибыли, указывающей направление инвестиционным потокам и, следовательно, структурным преобразованиям экономики в целом. Для всего этого нужен закон, который все кредитные задолженности предприятий заставлял бы оформлять с помощью предложенной выше процедуры условной продажи банкам соответствующей части их имущества. Поскольку откупить это имущество в срок не всякому удастся, то по взаимоимущественным договорам субъектов рынка производственная собственность по рыночной цене и в объеме десятков миллиардов рублей окажется в собственности сотен банков и их филиалов. По существу, вся малоэффективная часть экономики перейдет в собственность банков, и предприятия будут выбракованы ими либо обретут надежду на дальнейшую жизнь.

В таких условиях вся производственная сфера — промышленная и аграрная — проникнется тревогой смены директоров и собственников. Для одних станет ясно, что если немедленно и любой ценой, вплоть до возврата из-за границы упрятанных там долларовых заначек, не вывести рентабельность в приличные плюсы, то со своей собственностью придется распрощаться. Для других наступит время беспрекословного подчинения указаниям нового собственника. Для банков придет не всегда приятная пора решения участи вдруг обретенных предприятий: то ли перепродать кому-то, то ли законсервировать, то ли обзаводиться проектами реконструкции и заняться инвестициями.

Постоянная потенциальная готовность любого элемента собственности сменить хозяина, отбор собственника из числа рыночно активных конкурентов, невероятная многочисленность реальных фактов купли-продажи — все это почти разом погружает всю производственную собственность в активную рыночную институциональную среду.

К числу фундаментальных нельзя не причислить также и следующий ряд позитивов, обусловленных законодательной отменой обычных кредитов.

Во-первых, существенно ускоряется формирование фондового рынка, так как банки повсеместно станут продавать свои доли в предприятиях либо их целиком.

Во-вторых, банки, дополнившись институтом профессиональных управляющих, могут принять активное менеджерское, инвестиционное и маркетинговое участие в судьбе оказавшихся в их собственности предприятий. Так что более или менее стоящее, но ослабевшее производство будет быстро возрождено, обретя товарный статус. Таким способом будут, возможно, отрываться куски от наших никак не разрушаемых монополий, подвигая их к демонополизации.

В-третьих, будет происходить вынужденная концентрация капитала в укрупняющихся финансово-промышленных группах, так как во многих случаях банкам не удастся выгодно продать свои доли в предприятиях и им невольно придется взять на себя бремя забот о них. Концентрация же и диверсификация капитала являются важными факторами в современной конкурентной борьбе. Следует также ожидать, что ФПГ и холдинги без усилий разберутся с проблемой неплатежей.

В-четвертых. Излюбленной в последние годы сферой деятельности банков является распределительная система и, в частности, торговля. Тут их основные капиталы. Однако если банки не станут насосами, перекачивающими спекулятивные доходы в производственные инвестиции, то череде финансовых кризисов не скоро придет конец. Деньги нужно материализовывать, и хотя многие наши полумертвые предприятия не лучшие объекты такой материализации, но иного — существенного и воспроизводящего — доходы у нас просто нет. Никто кроме банков не владеет свободным и избыточным капиталом. Никто кроме них не способен влить в производственную сферу инвестиционный поток. Никто кроме самих же банков не обезопасит их накопления лучше, чем постоянная трансформация последних в основной капитал предприятий, который в союзе с собственным банковским капиталом способен одолеть любые кризисы и рыночные трудности.

В-пятых. Мы имеем уже достаточно наблюдений, чтобы убедиться в том, что осуществленный у нас способ приватизации малоэффективен и не содействует возрождению экономики. Нужно переприватизировать практически всю производственную сферу, для этого нужно расширить круг альтернативных и конкурентных собственников. Сделать это немедленно и в обозримой перспективе можно только за счет включения в этот круг банков. Нужно, чтобы большинство предприятий претерпело в достаточно короткий срок несколько смен собственников до тех пор, пока каждое не «зацепится» за оптимального собственника, более всех подходящего для данного конкретного предприятия то ли из числа акционерных собственников, то ли банковских, то ли смешанно-долевых. Необходимость этого становится особенно очевидной, если учитывать абстрактность и искусственность отношений собственности, которые характерны для большинства наших АО. Нельзя допустить, чтобы такие отношения укоренились, стали привычными, консервативными и злобно отвергали всякие прогрессивные перемены в них. И этого не случится, ибо банки будут постоянно «пасти» предприятия и отбраковывать все непригодное для рынка.

В-шестых. Отсталые предприятия требуют огромных прямых и непрямых дотаций из государственного, но особенно местных бюджетов и усугубляют и проблему дефицита этих бюджетов, и местные социальные проблемы, и эти проблемы в стране в целом. С передачей дотационного бремени банкам эти проблемы в значительной степени решились бы. Сокращенный госбюджет и местные бюджеты опосредованными путями снизили бы также налоговое бремя и банков. В свою очередь банки не станут тратить доставшуюся им разницу налогов, а немедленно со свойственной им решительностью, знанием дела и чувством прибыли начнут модернизировать производство.

Как видим, импульс к сращиванию банковского и производственного капиталов, который мы могли бы создать с помощью замены простого кредитования на кредитованную сделку, порождает лавину позитивных эффектов в экономике, достичь которых иными способами вряд ли удастся. Искусственно (законодательно) создав такой импульс, мы сможем в несколько ближайших лет пройти тот путь сочетания производства и банков, поискам которого мировой капитал посвятил весь XX век.

Неизбежен вопрос: а не забастуют ли банки от законодательного навязывания преимущественно отсталых предприятий? Нет, если это даст им выгоду. А она будет. Во-первых, эти предприятия будут доставаться дешево, так как все они относятся к разряду потенциальных банкротов. Во-вторых, у них останется указанная выше налоговая дотационная разница. В-третьих, модернизированные, осовремененные предприятия можно будет выгодно продать, особенно на волне экономического подъема — в частности, их же трудовым коллективам путем регулярных отчислений из фондов потребления. В-четвертых, государство может поддержать банки страховыми инвестициями и стабильным законодательством. И наконец, своей разумной политикой реформ. Ведь станет же она когда-нибудь такой.

Руслан Аврамченко