Кто заверит ЭЦП

Александр Алферов, начальник ГУ безопасности связи, заместитель генерального директора ФАПСИ: «Если мы хотим защитить наших граждан, участников электронных торгов от мошенничества… то необходимо законодательно закрепить, что все используемые в электронной торговле средства защиты информации должны быть надежными, т. е. должны иметь соответствующий сертификат. А организации, использующие их для оказания услуг электронной торговли, должны быть компетентны в этом вопросе, подтверждением чего служит соответствующая лицензия».

Алексей Волчков, президент Российской криптологической ассоциации: «Закон вынесен на широкое обсуждение во многих общественных и коммерческих организациях, в том числе в АРБ. Под их давлением этот закон склоняется в сторону либерализма. Ребята из ФАПСИ хотят полностью все это дело контролировать... В каком бы виде закон ни приняли, Центробанк будет работать так, как ему удобно».

«В проекте закона электронная цифровая подпись определена как криптографический символ, для расшифровки которого требуется закрытый ключ. Пойдя по этому пути, разработчики закона выбрали… строгий вариант определения электронной подписи» — из доклада Американской Торговой палаты в России при участии Торгово-промышленной палаты РФ.

Анатолий Лебедев: «Скорее всего «продавливаться» будет нелиберальный вариант закона. В то же время юристы Думы не пропустят наиболее кондовые положения, которые возвращают нас к временам тоталитаризма. Но во всех вариантах законопроекта написано, что если стороны договорились, то подпись можно использовать».

Герман Артамонов, заместитель директора ВНИИПВТИ, руководитель группы разработчиков закона об ЭЦП: «Если нам не вернут проект на доработку, он будет представлен в конце 2000 г. в Думу и после его принятия направлен на подпись Президенту. Так что при самом благоприятном исходе закон сможет заработать не раньше января 2001 г.».

На одного российского интернетчика приходится примерно 50 американских. И вроде бы актуальность закона в России, соответственно, в 50 раз ниже, чем в США. Казалось бы, сетевая торговля, ЭЦП — у нас пока не более чем модная тема. Нам бы для начала перейти от натурального обмена к обычному денежному обращению. А уж потом — к электронному. Но сегодня даже самые технологически передовые компании используют бартер. Так, General Motors меняет автомобили на клубнику, а PepsiCo обменивает напитки на кунжут. В развивающихся странах. Что не мешает им развивать Интернет-торговлю в развитом сообществе. У нас присутствует не только многоукладность, но и политехнологичность экономики. Поэтому и юридическая платформа для электронных платежей со всей сопроводительной шелухой — не только дань моде. Наиболее технологически продвинутым в российской экономике был и остается банковский бизнес. Принятие закона об ЭЦП в интересах тех банков, которые ищут новые пути привлечения клиентов и пытаются снизить собственные технологические издержки.

Жан Жак Руссо провозглашал, что если правители не выполняют своего долга, то управляемые могут считать «общественный договор» расторгнутым, а себя не обязанными подчиняться или быть лояльными (т. е. начинают жить «по понятиям»). Де-факто российские граждане — в какие бы транзакции (B2B, B2C, C2C) они ни вступали — так и делают. На любой абсурдный закон всегда найдется хотя бы одна легальная юридическая лазейка, которой в конце концов и пользуются. Принятие нового Налогового кодекса свидетельствует о наступлении в нашей стране этапа рационального законотворчества. Вероятнее всего, это коснется и закона об ЭЦП.