»: Пожалуйста, несколько слов об истории банка «Северная казна» и его бизнесе.

Владимир Фролов:

Мы в чем-то похожи на великих людей, выяснить точную дату рождения которых зачастую не удается. В сентябре 1992 г. в Екатеринбурге был зарегистрирован коммерческий банк «Клипер». 27 мая 1993 г. мы приобрели этот банк. Вскоре имя стало другим — «Северная казна». Так что в банковском бизнесе мы уже почти десять лет. Срок, согласитесь, для России немалый. Что такое «Северная казна» сегодня? Пока это хотя и первый в регионе, но по московским меркам не очень большой банк. Наши активы составляют около 3,5 млрд рублей, а капитал — 350 млн рублей. На конец 2002 г. мы планируем активы 5 млрд, капитал — 600 млн рублей.

Что же касается пластиковых карточек, то мы уже шесть лет используем микропроцессорную технологию компании «СканТек сервис» и эмитировали уже более 100 тыс. карточек.

М. К.: Почему банк сделал ставку на локальную платежную технологию?

В. Ф.: В булочную на такси не ездят. Международные карточки в нашем конкретном случае — неоправданно дорогое удовольствие и для банка, и для его клиентов. Если речь идет о зарплатных проектах (а именно они составляют основу карточного бизнеса «Северной казны», как, впрочем, и любого другого российского банка), то затраты ложатся на плечи банка. Если же мы говорим о клиентах «с улицы», то тех, кто готов за возможность пару раз в год платить по карточке за границей, в нашем регионе единицы. Внутренняя инфраструктура обслуживания международных карточек в Екатеринбурге и области очень незначительна. Поэтому строить ее за свой счет просто не видим никакого смысла.

Безусловно, мы начнем в ближайшее время выпускать международные карточки, но не будем позиционировать их как массовый продукт. Скорее всего, они станут услугой для обеспеченных клиентов. Однако это не означает, что мы будем игнорировать все современные технологические продукты. 28 февраля банк «Северная казна» был принят в платежную систему VISA — в первую очередь для реализации таких проектов, как чиповые VISA VSDC и VISA Horizon. Пока мы достаточно скептически относимся к тому, что чиповые продукты VISA могут заменить нашу собственную микропроцессорную карту, но и полностью отрицать эту возможность не станем. На данном этапе, скорее, готовы согласиться с утверждениями представителей Europay, VISA о том, что на сегодня международные чиповые проекты в России находятся на зачаточном уровне, но имеют серьезные перспективы (на эту тему как-то была статья в журнале «Деньги»).

Что же касается технологии SmartPay компании «СканТек сервис», которую мы используем в зарплатных схемах, то она, сохранив все достоинства локальной карточной платежной технологии, уже выросла до рамок межбанковской платежной системы Accord Card и будет развиваться как в географическом, так и в технологическом отношениях и дальше.

М. К.: Почему, все же, выбор пал на систему на базе микропроцессорных карточек? Можно было найти локальное решение на базе карточек с магнитной полосой, которые при массовом выпуске, очевидно, будут дешевле?

В. Ф.: Аргументов тут сколько угодно. Во-первых, рынок не стоит на месте и за время существования нашего карточного проекта цены на микропроцессорные карточки упали почти втрое. Во-вторых, срок службы микропроцессорной карточки — 10 лет, в то время как магнитной — не более двух. Прибавьте сюда организационные издержки на массовую замену сотни тысяч карточек. Заметим, речь идет об издержках, которые надо оплачивать в течение всего срока проекта. В-третьих, карточка с микропроцессором может обслуживаться в режиме офлайн. Торговые предприятия не несут затрат на создание каналов связи с банком и на саму связь. Иными словами, стоимость транзакции и создания приемной инфраструктуры в случае микропроцессорной карточки оказывается, по крайней мере не выше (а по нашим данным, ниже в несколько раз), чем в случае карточки с магнитной полосой. В условиях массового проекта это важнее, чем изначальные затраты на сами карточки. И, главное, уровень мошенничества с картами по мировой статистике при переходе на чиповые карточки снижается в десятки и сотни раз. Не секрет, что после реализации чипового проекта во Франции уровень мошенничества упал до величины 0,02—0,04% оборота, что является существенным достижением.

М. К.: Планирует ли банк «Северная казна» выпускать комбинированные карточки с локальным «чипом» и международной магнитной полосой?

В. Ф.: Пока нет. Мы не видим клиентов, которым была бы нужна такая карточка. И не только мы. В настоящее время подобный продукт не может быть сертифицирован ни Europay, ни VISA. Раньше такие прецеденты были, но сейчас эти системы продвигают свои чиповые решения. И это правильно, потому что возможность приема двух карт в одном устройстве организационно и технологически сделать намного проще, чем обслуживать гибрид со спорными достоинствами. Ну и опять же, я не думаю, что бумажник человека станет тяжелее, если в него добавится еще одна карточка.

М. К.: Считаете ли вы, что планы международных платежных систем в отношении миграции с магнитной полосы на микропроцессорную платформу сбудутся? Будут ли банки в 2005 г. поголовно эмитировать EMV-совместимые карточки?

В. Ф.: Трудно сказать. Здесь много любопытных парадоксов. Вот, например, Visa International и Mastercard, выступающие сегодня в роли инициаторов перехода банков с магнитной полосы на чип, совсем недавно проиграли судебное дело антимонопольному ведомству США. И одно из обвинений против них как раз и состояло в том, что они на протяжении многих лет тормозят внедрение прогрессивных технологий в карточной индустрии.

В России магнитная полоса получила весьма широкое распространение. В секторе международных карточек — по причине отсутствия альтернативы. В секторе национальных продуктов — по иным, в основном, неэкономическим причинам. Почему, например, до сих пор жива такая совершенно не состоятельная технология, как «Юнион Кард»? На мой взгляд, только потому, что российские банки, взявшие ее в свое время на вооружение, сегодня не хотят сами себе признаться в совершенных ошибках и не могут перечеркнуть сделанные инвестиции. При этом их заигрывания с РИК (Российская интеллектуальная карта), продвигаемой ФАПСИ, больше напоминает некий проект по «освоению бюджетных средств», чем реальный бизнес-проект. Я не говорю о том, что РИК не найдет достойного применения в банковской среде — российская школа криптографии изначально не слабее, а в чем-то даже сильнее, чем, например, американская или французская. Речь идет только о моей оценке перспективности названного карточного проекта и возможностях его масштабирования. Магнитные карточки пока не сдают позиции, хотя хорошего в этом ничего нет.

М. К.: Каковы ближайшие планы банка в области карточного бизнеса?

В. Ф.: Мы приобретаем 60 банкоматов и намерены оснастить их программным обеспечением, которое позволило бы обслуживать пять наиболее распространенных в нашем регионе типов карточек. Каких именно, еще не решили. Сегодня специалисты «Северной казны» изучают рынок, и решение будет принято в ближайшее время. Разработкой соответствующего программного обеспечения для банкоматов будет, вероятно, заниматься наш постоянный партнер на «карточном фронте» — компания «СканТек сервис» совместно с нашим давним партнером (на оборудовании которого мы работаем) — французской фирмой BULL.

М. К.: Какой же, на ваш взгляд, должна быть «идеальная» карточная система банка? Как «Северная казна» намерена позиционировать свои карточные продукты?

В. Ф.: Система должна быть и будет двухуровневой. Нижний уровень — карточки для зарплатных проектов, верхний — для состоятельных клиентов. На нижнем уровне мы будем, видимо, продолжать использовать технологию компании «СканТек сервис», на верхнем — будем предлагать карточки международных платежных систем.

 

Статьи, интервью, публикации