Расширение Евросоюза. Проблемы макроэкономической сбалансированности.

ноябрь 2003 г

В связи с решением на состоявшейся 12-13 декабря 2002 г. в Копенгагене встрече глав государств и правительств стран Европейского союза (ЕС) о расширении этого регионального объединения с мая 2004 г. за счет стран Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ), а также Кипра и Мальты перед официальными властями Евросоюза и руководством Европейского центрального банка (ЕЦБ) возникает необходимость разработки новых подходов к политике в отношении стран-кандидатов. При этом главный критерий руководства ЕС во многом определяется тем, насколько структурно-экономические условия, сложившиеся в этой далеко не однородной группе государств, объективно позволяют им участвовать в региональном интеграционном объединении без усиления риска нарушить макроэкономическое равновесие в самом Евросоюзе. Страны ЦВЕ переживают структурные проблемы значительно более глубокие, чем государства Евросоюза. Именно поэтому большинство зарубежных экспертов обращают внимание на возможность обострения проблемы макроэкономического равновесия в регионе и сложности адаптации режимов курсов валют стран ЦВЕ к единой денежно-кредитной и валютной политике Европейского центрального банка.

Предпосылкой вхождения государств ЦВЕ в Евросоюз является соответствие критериям, установленным для стран-кандидатов Европейским советом в Копенгагене в 1993 г. Согласно им вновь вступившие государства должны «принять на себя обязательство членства в Экономическом и валютном союзе» (ЭВС). Это означает, что на данные государства, в отличие, например, от Великобритании или Дании, являющихся членами ЕС, но не входящих в зону евро, не распространяется положение о праве свободного выбора участия в ЭВС. Поскольку участие в ЭВС - составная часть членства в ЕС, то страна-кандидат сразу после вступления в Евросоюз автоматически присоединяется к ЭВС и к Европейской системе центральных банков (ЕСЦБ). Однако участие страны в ЭВС и ЕСЦБ не обязательно означает ее членство в зоне евро, поскольку для этого страна должна по меньшей мере в течение двух лет продемонстрировать соответствие критериям принятого в феврале 1992 г. Маастрихтского договора, а также выполнить некоторые другие требования для подтверждения устойчивости своего развития.

По истечении двух-трех лет после вступления стран ЦВЕ в Евросоюз их центральные банки смогут стать участниками Евросистемы. В соответствии со ст. 122 Амстердамского договора, принятого в июне 1997 г. в развитие Маастрихтского договора, страна-кандидат после вступления в ЕС становится членом зоны евро с «ограниченными правами» или «с изъятиями». Таким образом, страны ЦВЕ могут стать полноправными участниками ЭВС не ранее 2007 г. На нынешнем подготовительном этапе вступления стран ЦВЕ в ЕС в центре их постоянного диалога с руководством ЕС находятся такие вопросы, как реальная готовность экономики стран-кандидатов к вступлению в ЕС без ущерба для поддержания макроэкономического равновесия в регионе, степень волатильности их курсов валют к евро и соответственно проблема выбора оптимального режима обменных курсов валют стран ЦВЕ до момента их вхождения в зону евро, а также оценка влияния политики валютного курса этих стран на финансово-экономические интересы государств ЭВС. Зарубежные эксперты отмечают, что аналогичные проблемы, хотя и в более мягкой форме, актуальны для отношений между странами так называемого интеграционного «ядра» и «периферийными» государствами, входящими в ЭВС.

Эволюция взаимоотношений между странами интеграционного «ядра» и «периферийными» государствами ЕС.

На начальных этапах создания европейского Экономического и валютного союза проводились различные исследования зарубежных экономистов в целях эмпирического тестирования возможностей адаптации основных положений теории оптимальной валютной зоны (ОВЗ) Р. Манделла, известного американского экономиста, лауреата Нобелевской премии в области экономики за 1999 г., к формируемому валютному союзу. В этих работах оценивалась корреляция между экономическим циклом в Германии как ведущей стране Евросоюза и остальными потенциальными участниками ЭВС. В частности, в исследовании результатов шоковых воздействий со стороны спроса и предложения в странах — потенциальных участницах валютного союза за период с 1960 по 1988 г. выявлено так называемое ядро государств (Франция, Бельгия, Голландия и Дания). Корреляция шоковых воздействий этой группы стран со стороны предложения (т.е. изменения уровня производительности труда) с Германией оказалась весьма высокой. Эти страны в течение многих десятилетий активно развивали экономическое сотрудничество между собой, и в большинстве случаев их экономическая политика находилась в тесной координации и даже зависимости от политики Германии. Для остальных стран корреляция не была столь высокой, а для Ирландии - даже отрицательной. В то же время корреляция шоковых воздействий со стороны спроса (вызванных изменениями, например, в налоговой или денежно-кредитной политике) отдельных стран с Германией была менее выраженной. При этом так называемые «периферийные страны» (Италия, Португалия) были в значительно большей степени подвержены шоковым воздействиям, чем страны «ядра». Причем страны «ядра» Евросоюза (Германия, Франция, Голландия, Бельгия, Люксембург и Дания) достигли к концу 80-х гг. столь высокой степени экономической конвергенции, особенно в отношении темпов инфляции, что она позволила им трансформировать действовавшую в тот период времени Европейскую валютную систему в подлинный валютный союз. Известный американский экономист Дж. Френкель, опираясь на два наиболее важных, по его мнению, критерия полноценного участия стран в ОВЗ — степень взаимной торговли и уровень корреляции доходов между странами-членами, — считает, что преимущества единой валюты и единой денежно-кредитной политики совершенно очевидны для Германии, Бельгии, Голландии и Люксембурга, а также для США, в то время как в отношениях между США, Японией и Евросоюзом, а также между Великобританией, Данией, Швецией и Грецией целесообразно проводить независимую денежно-кредитную и валютную политику.

Тенденции «номинальной» и «реальной» конвергенции между странами ЭВС и ЦВЕ.

Официальные власти Евросоюза и руководство ЕЦБ двойственно оценивают проблему реальной готовности экономики стран — кандидатов к вступлению в ЕС. Общая позиция сводится к тому, что, хотя показатели экономического развития стран-кандидатов значительно уступают экономическому потенциалу стран, входящих в ЭВС, это не может сдерживать процесс в целом. В то же время для интенсивного развития интеграционных процессов в Европе без ущерба для макроэкономического равновесия в ЭВС необходимо непрерывное сближение параметров экономического развития двух регионов. Для этого требуется более быстрое осуществление странами-кандидатами структурных реформ, обеспечивающих хорошие перспективы экономического роста, гибкость товарных рынков и рынков трудовых ресурсов. Однако даже при этом разрыв в уровне ВВП на душу населения между названными группами стран будет сохраняться достаточно долго. Наблюдается разительный контраст между странами, входящими в зону евро, и большинством государств - кандидатов на вступление в Евросоюз, особенно по таким параметрам, как объем произведенного ВВП и размер валового дохода на душу населения.

Как признают зарубежные экономисты, с учетом того, что уровень экономического развития стран ЦВЕ в целом существенно ниже по сравнению с государствами Евросоюза, процесс конвергенции будет весьма продолжительным. В частности, за период с 1995 по 2001 г. объем ВВП на душу населения в целом по странам ЦВЕ, Кипру и Мальте по отношению к аналогичному показателю по странам ЭВС увеличился лишь с 38 до 39%. При этом между самими странами ЦВЕ наблюдаются глубокие расхождения поданному показателю. Если в Словении, например, объем ВВП на душу населения составляет 70% от средней величины аналогичного показателя по ЭВС, то в Латвии и Литве — всего лишь соответственно 30 и 32%'. По оценкам экономистов, большинство стран ЦВЕ сможет достичь такого же уровня валового дохода на душу населения, как в нынешних наименее развитых странах зоны евро, не ранее 2020 г. или позже.

Оценивая возможности действительного участия стран в валютной интеграции, большинство зарубежных экономистов выделяют понятия «номинальной» и «реальной» конвергенции государств, которые в равной степени распространяются как на нынешних участников ЭВС, так и на его потенциальных членов. Если требованиями номинальной конвергенции являются критерии Маастрихтского договора, то к условиям реальной конвергенции относятся критерии теории оптимальной валютной зоны Р. Манделла и его последователей. Экономисты выработали консенсус, в соответствии с которым полноценными участниками Экономического и валютного союза могут быть страны, удовлетворяющие одновременно критериям номинальной и реальной конвергенции. Если условиям Маастрихтского договора некоторые страны ЦВЕ в принципе могут соответствовать, то, как показывают теория и практика валютной интеграции, абсолютное большинство их пока не отвечает критериям ОВЗ и поэтому не может быть полноценными участниками ЭВС, соответствующими критериям номинальной и реальной конвергенции.

Хотя конечная цель стран ЦВЕ - присоединение к евро — очевидна, проблема заключается в определении срока вступления стран - кандидатов в ЭВС и выборе оптимального режима валютного курса на переходный период. Решение этой проблемы определяется таким фундаментальным параметром, как степень корреляции между экономическими циклами зоны евро и странами ЦВЕ. Для стран с высокой корреляцией величина издержек, связанных с отказом от самостоятельной денежно-кредитной и валютной политики, будет небольшой. Они получают реальную возможность вступить в ЭВС раньше других без ущерба для себя и государств зоны евро. В целом, как показывают проведенные исследования, страны ЦВЕ представляют собой значительно менее однородную группу, чем страны ЕС или зоны евро. Однако, как считают эксперты, практическое значение результатов исследований для оценки степени соответствия стран ЦВЕ критериям ОВЗ ограничены, поскольку они не учитывают влияние шоковых воздействий на экономические циклы со стороны спроса и предложения.

Исследователи пришли к следующим выводам. Во-первых, корреляция по шокам со стороны предложения, которая в наибольшей степени соответствует критерию ОВЗ, сильно различается по отдельным странам. Во-вторых, некоторые страны ЦВЕ имеют такую же высокую корреляцию по шокам с зоной евро, как и многие члены ЭВС. Например, по шокам со стороны предложения наивысшая степень корреляции у Венгрии и Эстонии. Именно эти две страны имеют самый значительный объем прямых иностранных инвестиций на душу населения и самые широкие торговые отношения с зоной евро и ЕС в целом среди стран с переходной экономикой.

В наибольшей степени критериям ОВЗ среди стран ЦВЕ соответствует, по мнению Я. Фидрмука и Л. Корхонен, Венгрия, имеющая весьма высокую степень корреляции с зоной евро по шокам не только со стороны предложения, но и со стороны спроса. Положительная корреляция по шокам со стороны спроса отмечается также с Чехией и Словенией, в то время как с Латвией и Литвой — отрицательная.

Следует отметить, что в целом, несмотря на различия в подходах к анализу корреляции экономических циклов и шоков между Евросоюзом и странами ЦВЕ, большинство исследователей сходятся во мнении, что в наибольшей степени критериям ОВЗ соответствуют Венгрия, Словения и Эстония. Для остальных стран ЦВЕ - кандидатов на вступление в ЕС корреляция в течение 90-х гг. не была достаточной, чтобы соответствовать критериям ОВЗ.

Ряд экспертов полагают, что по мере расширения и углубления торгово-экономических отношений с Евросоюзом ситуация может измениться. Причем этому в значительной степени может способствовать предварительная взаимная фиксация курсов национальных валют или присоединение к валютному союзу путем так называемой «евроизации», т.е. жесткой привязки курса валют стран ЦВЕ к евро. В частности, В. Буитер и К. Грапе, сотрудники Европейского банка реконструкции и развития, отмечают, что «каждой стране - кандидату на вступление в ЕС должно быть разрешено устанавливать жестко фиксированный курс национальной валюты к евро, но не в одностороннем порядке, а в соотношении, являющемся результатом переговоров и соглашения между официальными представителями ЭВС и стран-кандидатов».

Теоретическим обоснованием позиции сторонников скорейшей «евроизации» стран — кандидатов на вступление в ЕС является критика классических положений теории оптимальной валютной зоны и их основополагающей роли для оценки готовности страны участвовать в валютном союзе. Противники использования критериев ОВЗ как универсального инструментария, позволяющего оценивать степень достигнутой конвергенции, отрицают их динамичную, эндогенную природу, поскольку, по их мнению, применение критериев ОВЗ как статичных, иммобильных рамочных условий мало приспособлено для анализа находящихся в постоянном развитии интеграционных процессов. Поэтому считается вполне обоснованным принятие странами решений даже на раннем этапе валютной интеграции о введении режима жестко фиксированного валютного курса или установлении системы валютного управления (currency board), или присоединении к валютному союзу. Это может положительно повлиять на характеристики ОВЗ: увеличение объема взаимной торговли и повышение степени синхронизации экономических циклов интегрируемых стран. Сходную позицию разделяют также некоторые экономисты, признающие нестатичную природу критериев ОВЗ.

В целом абсолютное большинство экономистов сходятся во мнении, что процессы, протекающие в реальном секторе экономики, и ключевые макроэкономические показатели стран — кандидатов на вступление в Евросоюз играют ключевую роль в определении степени их готовности к проведению согласованной, а впоследствии и единой денежно-кредитной и валютной политики со странами ЭВС, т.е. к реальной валютной интеграции. Вместе с тем отмечается, что усилия стран ЦВЕ по достижению номинальной и реальной конвергенции с государствами Евросоюза окажут значительное воздействие на денежно-кредитную и валютную политику как центральных банков стран-кандидатов, так и самого ЕЦБ.

В.Я.ПИЩИК.