Экономические итоги ноября и прогноз на декабрь.

ноябрь, 2011

Главным экономическим событием ноября можно признать углубление европейского долгового кризиса. Казалось бы, этот кризис имеет весьма отдаленное отношение к российской экономике, однако власти сделали все, чтобы имел. Во-первых, они постоянно подчеркивали: Россия наконец доказала, что она не Европа, и хорошо, что не Европа, потому что в таком кризисе все-таки не находится. Во-вторых, российский ЦБ получил отличную возможность при желании ослаблять рубль, ссылаясь на европейскую катастрофу: из-за нее доллар, как уже случалось в период кризиса 2008-2009 годов, должен крепнуть, как единственная надежная валюта в мире, — так почему бы ему не окрепнуть и на российском валютном рынке? В-третьих, российские власти вполне открыто рассуждали о том, что Россия столкнулась со второй волной мирового финансового кризиса, так что теперь граждане должны понимать: Россия, как во время первой волны, устоит, но времена грядут тяжелые. Жаловаться можно разве что на воротил западного финансового рынка.

Ситуация с европейскими долгами в ноябре действительно сложилась крайне неприятная. Из-за кризиса в отставку ушел не только премьер-министр Греции, но даже премьер-министр Италии. Не только европейские, но и американские банки считают опасным держать у себя облигации терпящих бедствие стран еврозоны. Собственно, совершенно неясно, какие из стран, где ходит евро, бедствие не терпят. Казалось бы, такими странами могут считаться Франция и Германия, которые в свое время стали инициаторами евроинтеграции (Франция хотела сделать все, чтобы Германия с ней больше воевать не смогла). Однако у банков начало складываться впечатление, что французская и немецкая финансовые системы также не в порядке — просто потому, что они входят в еврозону. Как бы в довершение всеобщего ощущения, что терпит бедствие еврозона в целом, Еврокомиссия (исполнительный орган ЕС) в ноябре выдвинула предложение выпустить общеевропейские облигации. Тем самым успокоив банки, которые отныне должны просто не понимать, чьи облигации они покупают — Греции или Германии. Немецкие власти указали, что они на такое предложение не согласны. Мол, с какой стати они должны платить по облигациям такой же высокий процент, какой платят испытывающие долговой кризис страны.

В обстановке полнейшей неопределенности относительно путей выхода из долгового кризиса в ноябре развернулась дискуссия о роли ЕЦБ. Страны-должники (например, Италия) дали понять, что хотели бы более масштабной покупки банком их облигаций. Мол, он и без того покупает эти облигации, чтобы успокоить мировой финансовый рынок, так почему бы не покупать побольше, а в идеале не скупить их все? Руководство ЕЦБ в ответ прямо указало, что покупка сейчас идет за свеженапечатан-ные евро, и расширение этой операции окончательно подорвало бы доверие к единой европейской валюте. Она стала бы рассматриваться и банками, и обычными гражданами как явно инфляционная, первоочередной же задачей ЕЦБ является поддержание в еврозоне ценовой стабильности, а отнюдь не погашение долгов отдельных правительств, которые те наделали в надежде понравиться собственным избирателям. Так что операцию по скупке облигаций нужно не расширять, а, наоборот, сворачивать.

В общем, ноябрь как нельзя нагляднее показал, что с времен финансового кризиса 2008 года в мире мало что изменилось. Крупнейшие банки по-прежнему конкурируют между собой в предоставлении кредитов любому, кто в них нуждается. До 2008 года они кредитовали американских граждан, желающих приобрести жилище, но не имеющих на это денег. Потом банки разочаровались в таких гражданах и стали спешно избавляться от долговых обязательств, выданных под залог недвижимости. Поскольку было совершенно неясно, сколько у какого банка таких бумаг, банки на всякий случай разочаровались во всей банковской системе и перестали выдавать друг другу кредиты. Чтобы преодолеть кредитный кризис, американская ФРС и ЕЦБ просто стали раздавать банкам деньги. Банки приободрились и приступили к раздаче денег европейским правительствам, желающим помогать своим гражданам оправиться от кризиса, не имея на это денег. При этом они конкурировали между собой в щедрости, а потом снова дружно разочаровались в заемщиках и начали избавляться от их долговых обязательств. Так как выяснилось, что никто не знает, сколько у кого облигаций греческого, португальского или итальянского правительства, банки перестали доверять друг другу. И, в сущности, перед ЕЦБ теперь стоит задача помогать не только испытывающим долговой кризис властям европейских стран, но и не доверяющим друг другу банкам.

В этом ему готовы помогать центральные банки других стран. Неслучайно в последний день ноября ФРС, ЕЦБ, центробанки Японии, Великобритании, Канады и Швейцарии объявили о согласованной акции по вбрасыванию на мировой денежной рынок ликвидности. Россия в акции не участвовала, однако российские власти могли с удовлетворением отметить, что на ее экономике шаги центробанков иностранных держав сказываются благотворно. Потому что мировые цены на нефть немедленно повысились: баррель нефти Brent, считающейся сейчас в мире главным ценовым ориентиром, подорожал на $0,6 и стал стоить дороже $111. И Россия, бюджет которой полностью зависит от мировых нефтяных цен, могла в ноябре подчеркивать, что не только не имеет государственного долга масштабов стран еврозоны или США, но даже не имеет бюджетного дефицита, который нужно покрывать за счет выпуска облигаций, а, напротив, ожидает по итогам 2011 года бюджетный профицит.